Я уже собрался было идти в усадьбу, когда китаец продолжил:

— Однако…

Я тут же обернулся.

— Что?

— После смерти ваших близких я увидел, что в циркуляции вашей ци произошли изменения.

— Какие? — спросил я с надеждой.

Но китаец проигнорировал мой вопрос.

— Я не поверил себе, — продолжал он как ни в чём не бывало. — Но на ваши изменения отреагировало общее ци земли, и возмущения ци притянули к вам, молодой господин, порождения тьмы.

— Как это? — переспросил я, понимая, что я ничего не понимаю.

— И вчерашняя атака волколаков с лютыми мертвецами, — продолжал Мо Сянь, — и сегодняшняя атака слуг Мораны случились из-за возмущений ци.

— А разве волколаки и лютые мертвецы не всегда тут живут? Про слуг Мораны не знаю, но про тех тварей Богдан рассказывал мне.

— И волколаки, и лютые мертвецы, и слуги Мораны, и другие твари жили здесь всегда. Но они очень редко нападают на людей. А тут прямо одно нападение за другим, как будто что-то их привлекает, — Мо Сянь закончил протирать меч и положил его в ножны.

— А почему сразу я? — удивился я такому повороту. — Почему бы не предположить, что их привлекает что-то другое. Например, то, что усадьба осталась без защитника.

— Я тоже так думал. Но то, как вы вчера победили чёрного колдуна и людей, что пришли с ним, а также то, как ваша кровь подействовала на старейшину Радима заставляют меня думать, что притягиваете тварей именно вы, молодой господин. А это может быть только в том случае, если у вас очень сильный источник. Но я не видел его раньше, и не вижу сейчас.

Признаюсь, мне стало дурно. Одно дело, когда на тебя нападают странные твари, и совсем другое, если этих тварей притянул ты сам.

— И что теперь делать? — спросил я.

— Думаю, нужно простроить в вашем теле каналы для циркуляции ци. Тогда можно будет попробовать ею управлять.

— И как это сделать? — спросил я.

Я уже готов был на всё, лишь бы понять, что происходит. Потому что, с одной стороны, силы у меня нет, а с другой, — у меня есть сильный источник, который притягивает тех, кто легко может меня убить. Как это сочетается, понятия не имею!

— Давайте пройдём в дом, — предложил китаец. — Переоденетесь. И потом обсудим, как нам быть.

После слов китайца я глянул на себя и невольно застонал.

Блин! Вчера я пришёл с головы до ног весь в земле. А сегодня вместо одежды на мне были какие-то лохмотья. А лицо и руки кровоточили. Всё-таки лезвия из смерчей хорошо порезали меня. И ведь придётся как-то объясняться с Прасковьей и Матрёной. Не то, чтобы меня это напрягало, но налетят ведь…

Однако, деваться было некуда, и я отправился вслед за Мо Сянем в дом.

Что примечательно, Мо Сянь снова был чистым. Его одежда была в полном порядке! И ни одной царапины!

Как я и ожидал, едва женщины увидели меня, сразу закудахтали. Но я был уже к этому готов, поэтому сходу осадил обеих.

— Цыть! — прикрикнул я на женщин, обрывая причитания. — Я пошёл мыться. Дайте мне чистую и целую одежду. А вы, Прасковья, приготовьте для нас с Мо Сянем чай, пожалуйста.

Женщины ушли. Но Матрёна вскоре вернулась, держа в руках стопку одежды.

Забрав у неё вещи, я направился во флигель. От предложения проводить жёстко отказался. Теперь дорогу туда я никогда не забуду!

Но не успел я свернуть в коридор, ведущий в колоннаду перед флигелем, как мне навстречу вышли Глеб с Данилой. Они были с мокрыми волосами. Я, признаться, совсем забыл про кадетов.

— Ты где был? — с высоты своего роста строго спросил Глеб.

— Кто тебя так? — дёрнул курносым носом Данила.

— Да ничего страшного, — отмахнулся я. — Слуги Мораны напали около барьера.

— Что?! — воскликнул Данила. — Слуги Мораны? Здесь?! Как такое может быть?

— Врёшь! — заявил Глеб.

— Ничего он не врёт! — вступился за меня Данила. — Посмотри, он весь изрезан ледяными лезвиями! Всё, как в учебнике!

И они оба уставились на меня, как на какую-то диковинку.

Это было даже забавно — длинный и худой Глеб и курносый, обычно улыбчивый Данила теперь стояли с выпученными глазами и открытыми ртами.

— Вот так! — пожал я плечами, как будто мне справиться со слугами какой-то там Мораны, как нефиг делать. — А что в этом такого?

— Ну, они же нападают только в степях… И там, где нет поблизости жилья, — начал объяснять Глеб.

— А как ты с ними справился? — поинтересовался Данила. — Они же всегда нападают стаей! Они же неубиваемые!

— Не бывает неубиваемых, — ответил я.

Я это точно знал. Не раз в горячих точках сталкивался. В результате умирали все.

— А как ты с ними без силы справился? — с восхищением глядя на меня, спросил Данила.

И мне стало стыдно. В конце концов, в победе над снежными смерчами моей заслуги не было. И я признался:

— Да это не я победил их, это Мо Сянь.

— Твой китаец?

— Ага.

— Круто! — с завистью проговорил Данила.

Это прозвучало так, что мне показалось, что ещё чуть-чуть и он попросит: «Дай погонять?»

И чтобы не доводить до этого, я решил сменить тему.

— А вы что мокрые? — спросил я, показывая на их мокрые волосы.

— Ты что?! — воскликнул Данила, покраснев, отчего веснушки проявились особенно ярко. — Сегодня же день величания Рода!

У обоих парней тут же загорелись глаза, а на щеках разлился густой румянец предвкушения.

— Ты же выполнишь свои обещания? — подозрительно спросил Глеб. — Или из-за… Из-за смерти твоих родителей и брата с сестрой…

Парни постарались показать сочувствие, но блеск в глазах выдавал их.

Нет, я видел, что они мне действительно искренне сочувствуют, но то, что должно было произойти в этот чёртов день величания Рода, явно привлекало их очень сильно. Ну почему я не знал, что там будет?

Неопределённо пожав плечами и кивнув, что в равной степени должно было означать как да, так и нет, я сказал:

— Пойду тоже помоюсь.

У парней опять загорелись глаза. Данила густо покраснел, а Глеб многозначительно поиграл бровями.

Я развернулся и пошагал через колоннаду во флигель, где была расположена баня с бассейном.

Баня была натоплена.

Я с удовольствием снял с себя лохмотья и залез сначала под горячий душ.

Места порезов сильно защипало. Но я продолжал стоять, пока боль не утихла. А потом пошёл в парилку.

Я вообще в своём мире любил ходить с мужиками в сауну. Возьмём пивка, рыбки, чипсов. Откупим сауну часа на четыре, а то и пять. Лучшее место для разговоров — никто не выдернет, ни жена, если у кого есть, ни начальство. Много про что можно поговорить — и про футбол, и про планы на будущее, и повспоминать дела минувших дней. Нормально так.

Но тут я не хотел никого видеть. Тут я хотел посидеть в одиночестве. Хотел разобраться в себе.

Я, прошедший горячие точки, можно сказать закалённый в боях, почему-то поступал здесь в этом мире, как подросток или как обычный гражданский обыватель склонный к рефлексии и к соплям… Как обычный сопляк пубертатного возраста — шел, поскользнулся, очнулся в другом мире, сам туповат, но проявляет признаки стойкого нордического характера… Я ведь не такой! Я ведь нормальный человек со своими слабостями и сильными сторонами! Я живой!

Интересно, если бы это была книжка, что сказали бы про меня читатели?

Но додумать эту мысль я не успел. Потому что в предбаннике скрипнула дверь.

Глава 14

Первым желанием было подорваться и поглядеть, кто там. Я даже напрягся, но потом решил, что не буду выскакивать из парилки. Что я, стыдливая барышня что ли? В конце концов, это мой дом, и я тут барин! Пусть дёргается тот, кто помешал мне!

Досадно, конечно, что прервали мои размышления, но скакать, как подросток я не буду!

А размышления действительно прервали и окончательно — судя по звукам, кто-то раздевался. Потом включил душ…

Я слушал, как струи воды с шумом падали на пол, и гадал: кого это принесла нечистая? Практически все в доме знают, что я пошёл мыться. Ну, кроме управляющего и Кузьмы — я как пришёл с ними ещё не встретился. Интересно, это кто-то из них? Вроде больше некому.