Она была такая податливая, такая нежная, упругая и тёплая… И очень вкусно пахла.

Я вдыхал её ароматы, и больше для меня в этот момент ничего не существовало — только Полина и только жизнь!

Жадные губы Полины обжигали меня прикосновениями. Я не отставал от неё.

Бархатная кожа. Упругая грудь. Налитые соски. Плоский живот, трепещущий от моих поцелуев… Я даже не заметил, как мы освободились от одежды…

Я был настойчив и нежен. А Полина в моих руках послушна и податлива.

Между нами не было ничего, что могло бы сдержать желание. Я его и не сдерживал.

Судорожный стон девушки подо мной только добавил огня.

Она была моей. Вся. До последней клеточки! Моя и только моя.

Она стремилась ко мне всей душой, всем телом! Я чувствовал это! Мы были едины с ней.

Я никогда не чувствовал себя настолько живым! По-настоящему живым!

Я поцеловал смотрящие на меня с нежностью глаза Полины и впился ей в губы.

В следующий момент почувствовал, как Полина напряглась, судорожно вцепившись в меня и застонала, готовая сорваться в крике наслаждения.

Остатками разума я закрыл ей рот поцелуем — не хватало ещё чтобы кто-нибудь заглянул и прервал нас! А потом выдернул член, изливаясь ей на живот. Да, я хочу Полину. Но не хочу, чтобы она раньше времени забеременела. Одно дело беременная служанка, и совсем другое — княжна и наследница рода.

Я поцеловал ставшую сразу такой беззащитной Полину и прошептал ей на ушко:

— Спасибо!

И она в ответ поцеловала меня.

Я залюбовался — Полина была такая красивая, разрумянившаяся и вся светящаяся.

И вообще всё в карете светилось золотом, но мне было всё равно — я чувствовал себя живым, и это чувство было прекрасным!

Не хотелось выпускать Полину из объятий, но прислушался к голосам рядом с каретой. И прошептал:

— Надо бы одеться.

Смущённая Полина как-то неловко кивнула. Она была такая милая в своём смущении, что я не удержался и снова подмял её под себя.

Второй раз я брал её, стараясь доставить ей как можно больше наслаждения. Я ласкал её грудь, целовал, гладил везде. И Полина отвечала мне доверием и нежностью.

Закончив, мы некоторое время лежали в объятиях друг друга, не в силах отпустить.

— Вот так бы всегда, — прошептал я.

Раскрасневшаяся и разлохматившаяся Полина тихонько произнесла:

— Да.

Её слова были искренними, я это чувствовал. А потому снова поцеловал её.

Я бы взял её и в третий раз, но голоса раздались совсем близко, и Полина отпрянула от меня, собирая свою одежду.

Я не мешал ей одеваться. Просто любовался, заставляя девушку смущаться ещё сильнее.

Одевшись, Полина села рядом со мной и, обняв колени, спросила:

— Я теперь твоя жена?

— Да! — подтвердил я. — Ты только моя! — Взяв руку Полины с поблескивающим на её пальце кольцом-артефактом, которое я подарил ей перед последним боем, поцеловал каждый пальчик. — Моя жена! Я никому не отдам тебя!

От моих слов Полина разулыбалась, а мне захотелось снова раздеть её! Потому что между нами не должно быть никаких преград!

Глава 12

Мы с Полиной не спешили выходить на улицу. Сидели и разговаривали. Полина подробно рассказывала о том, как они искали меня. В этот раз это был детальный рассказ, без эмоциональных всплесков. Да и зачем эти всплески — я уже доказал, что живее всех живых…

Я слушал Полину, а сам проверял свои каналы и меридианы. Появившаяся во время секса золотая ци благотворно сказалась на каналах, и я видел, как трещинки начали затягиваться.

Но что интересно, золотая ци не осталась в теле, она, прокатившись освежающей волной по моим меридианам, впиталась в ладонь правой руки и там бесследно исчезла.

К концу рассказа Полины у меня, как и прежде золотая и красная ци оказались запечатаны. Что касается чёрной — её по-прежнему не было. Неоткуда ей было взяться! Хоть снова напрашивайся на хорошую драку. Причём, не дружеский спарринг, а смертельный бой с люто ненавидящим меня человеком.

Хотя, конечно, сейчас, с моими силами это было бы равносильно самоубийству. Да-да! Сейчас я был практически обычным человеком.

Внезапно в дверь кареты постучали и раздался голос Глеба:

— Вы так и будете там сидеть? Выходите, подвигайтесь! К тому же обед уже готов!

Я посмотрел на Полину и спросил:

— Ты хочешь есть?

Она неуверенно пожала плечами и ответила:

— Я как ты.

— Ну тогда пойдём! Глеб прав, нужно подвигаться. И хорошенько перекусить! — сказал я, потому что действительно сейчас испытывал нормальный такой голод.

Сначала Полина, а потом и я вышли из кареты.

Ну как вышли? Вышла Полина. А я вывалился на руки Глеба и подбежавшего Олега. Всё-таки я был ещё слаб. А отсутствие ци не позволяло восстановиться быстрее.

Но едва я оказался на улице, ко мне поспешил Валентин Демьянович.

Он пощупал пульс, заглянул в рот, оттянул веки, посмотрел белки глаз и сказал озабоченно:

— Что-то долго ци не восстанавливается!

После чего глянул на своих медсестричек.

Те без слов поняли, что ему нужно, и принесли небольшой флакончик.

Валентин Демьянович вытряхнул на ладонь одну пилюлю и дал мне.

— На-ка поглоти. Это пилюля Восстановления ци. И садись где-нибудь на солнышке культивировать. Попробуем восстановить твою ци таким способом.

— Может, сначала поесть? — спросил я.

Валентин Демьянович с сомнением посмотрел на меня и сказал:

— Можно и поесть. Но учти, если поглощать пилюлю на сытый желудок, то усвоится не более шестидесяти процентов. А если на голодный, то все девяносто!

— А чтобы сто? — поинтересовался я, понимая, что пойду медитировать голодным.

— Вот для того, чтобы к сотне приблизиться, и нужна медитация на солнце, — ответил Валентин Демьянович.

Расклад был ясен, и я, закинув пилюлю в рот, попросил стоящего рядом Мо Сяня:

— Поднимешь меня на крышу кареты, поближе к солнцу?

Мо Сянь не стал задавать лишних вопросов, достал свой летающий меч и поддержал меня, помогая встать на лезвие. А потом мы потихоньку взлетели, и Мо Сянь помог сойти.

Мои слова про «поближе к солнцу», конечно же были просто словами. На самом деле я хотел хоть какого-то уединения, и крыша кареты в нынешних условиях подходила для этого лучше всего.

Глянув сверху на суетящихся стражников и моих друзей, на беседующих взрослых, на играющих с Сеней Умку и Шиланя и на дремлющего на брёвнышке Шамана, я сел в позу для медитации.

Моя задача была в первую очередь поглотить и усвоить пилюлю. А во вторую — всё-таки понять, повысился у меня уровень или нет. Ну не мог я отпустить ситуацию с пещерой! Если уж я тронулся кукухой, и прожил эти дни, смотря персональное кино, то я хочу знать об этом наверняка. А если всё было, как я помню, тогда нужно решить, что мне дальше делать с полученными знаниями.

Но прежде всего, конечно же, ци!

А потому я сложил руки и закрыл глаза.

Я привык начинать медитацию с того, что толкаю ци и начинаю следить за её циркуляцией. Но сейчас своей ци у меня не было.

Однако, пилюля, которую дал мне Валентин Демьянович, начала расползаться в эдакое облако.

И я по наитию толкнул это облако. Повёл его по меридианам, очищая, углубляя и залечивая их. Результат, правда, был очень скромным. Практически никакого. Но я не сдавался — не получается сразу, возьму упорством!

Я прогонял облако пилюли по каналам снова и снова. Пока наконец, на очередном круге не почувствовал, что вокруг меня разливается прана — солнечная энергия.

Я не знаю, была ли пещера или нет, но решил использовать те упражнения, которые мне показывал Лейрен, когда говорил о праноедении.

А потому, не задумываясь, позволил облаку из пилюли распространиться по всем клеткам моего организма.

Хотел позволить. Но в последний момент решил сначала на всякий случай провести облако через печь дан. Очистить его всеми пятью истинными пламенями. И уже потом отправить энергию пилюли в клетки организма.