Я не успел ничего ответить. Вместо меня ответил Мо Сянь:

— Это пустыня. Она и есть место силы! Огромное место силы! Вот только усвоить её сможет не каждый!

Я вспомнил колючую ци, которую почувствовал, когда мы только въехали в пустыню и удивился:

— Но мы же не медитировали? Мы просто разговаривали на крыше кареты.

Мо Сянь ничего не сказал. А вот наш доктор достал из пространственного артефакта небольшой столик и начал смешивать напитки, точно так же как это делал, когда я лежал в медблоке.

Через некоторое время он протянул нам с Полиной по кружке освежающего напитка.

— Как пахнет, — потянула носом Марта.

— А нам тоже можно такого же напитка? — попросила Анна.

— Пожалуйста! — присоединилась Анастасия.

И три пары умоляющих глаз уставились на нашего доктора.

Парни и преподаватели ничего не говорили, но и так видно было, что и они не отказались бы попробовать что-то столь же освежающее, как наш напиток.

— Вам я приготовлю помягче, — ответил Валентин Демьянович, и снова начал колдовать над своими склянками.

Когда он протянул кружку Мо Сяню, тот немного помедлил. Потом поклонился и сказал:

— Элексир утренней росы, помогающий усвоению агрессивной ци. Это очень щедрый дар.

— Я был уверен, что вы распознаете это лекарство, — сказал довольный Валентин Демьянович.

— А волкам и коту не нужно? Они ведь тоже поглощали тут ци…

На что доктор ответил:

— У них процессы усвоения ци идут иначе. В этих местах звери либо быстро погибают, либо их культивация растёт очень быстро. А высокая культивация у зверей — это долгая жизнь. Если же культивация настолько велика, что зверь становится человеком… — доктор глянул в сторону Яньлинь. — То он обретает способность к обучению.

Ох! Так вот почему высокоуровневые звери рискуют и становятся людьми! Получается, способность к обучению настолько ценна, что кое-кто ради неё готов поставить на кон свою жизнь…

А люди, имеющие эту способность от рождения, не ценят её!

Ну, с медведем и котом всё понятно, а как же Умка и Шилань? Они чего хотят? К чему стремятся?

Жалко, что пока мои демонические волки не могут говорить, иначе я расспросил бы их, выяснил бы, о чём они мечтают. И помог бы с осуществлением мечты. Просто, потому что это Умка и Шилань.

Но это всё потом. А сейчас нужно понять: впитав агрессивную ци, не пострадают ли они? И если могут пострадать, то их нужно защитить.

Да и Шаман тоже — пусть он и многоуровневый демонический зверь, который скрывает свою культивацию, но он тоже не привычный к агрессивной пустынной ци.

Я автоматически глянул на волков и на Шамана.

— С ними всё будет хорошо, — успокоил меня Ростислав Петрович.

— Может, правильнее было бы всё-таки им тоже дать хоть немного элексира, чтобы они смогли быстрее приспособиться к здешней ци?

Доктор быстро глянул на Синявскую и ответил:

— Давайте попробуем. В конце концов, мне самому интересно, что получится.

Я постарался не обращать внимание на то, что старшие тут же поменяли планы только потому, что я высказал пожелание. Я ведь прекрасно понимал, что в планы Валентина Демьяновича не входило готовить элексир для волков и кота. Но потом вдруг ему стало интересно…

Ну и ладно! Для меня сейчас важнее результат! А если они там себе чего-то придумали, что нужно выполнять все мои капризы, то я только за!

Через некоторое время волки и кот лакали ароматный элексир.

Причём, лакали они его аккуратно, стараясь, чтобы ни одна капелька не пропала даром.

Валентин Демьянович с преподавателями с интересом наблюдали за тем, как наши питомцы вылизывали свои блюдца.

После чего Шаман вернулся к Варваре Степановне и разлёгся у неё на коленях.

Что касается волков, то Шилань пошёл к Мо Сяню, а Умка ко мне. Оба улеглись у наших ног.

Через некоторое время их шерсть заискрилась, заиграла всеми цветами радуги. В какой-то момент их даже трудно стало отличить одного от другого, несмотря на то что Умка от природы белый, а Шилань серый.

Но радужный эффект продлился недолго. Закончился он яркой вспышкой, ослепившей всех, кто был в карете.

Когда наше зрение пришло в норму, я удивлённо уставился на волков — они явно стали крупнее. И шерсть стала шелковистей и длиннее. Про когти и зубы вообще молчу — они и так были внушительные, а теперь стали вообще устрашающими!

— О! — радостно заявил Валентин Демьянович. — Похоже, волки взяли новую ступень!

Все посмотрели на волков. А потом перевели взгляд на Шамана.

Котяра лежал, развалившись, и, похоже, не собирался прорываться.

Видимо почувствовав на себе множество взглядов, он приоткрыл один глаз и посмотрел на нас, мол, чего надо? Не мешайте спать!

И поёрзал, укладываясь поудобнее.

Синявская тут же начала гладить замурлыкавшего котяру. Я бы даже сказал: привычно начала гладить… Заученно… Или даже выдрессировано!

— Вот паршивец! — пробормотал я, восхищаясь котом.

Сейчас по его виду никто не сказал бы, что перед ним высокоуровневое демонической животное! Просто котик! Которого непременно нужно погладить!

Чем больше я смотрел на кота, тем больше понимал: я тоже так хочу!

Глава 24

Город Турфан мало чем отличался от приграничного Бурчуна. Такие же лачуги на окраинах и дворцы — в центре. И множество торговых рядов между ними.

Причём, что привлекло моё внимание, тут были не только привычные уже продуктовые ряды или магазины с хозяйственными товарами, но и лавки с артефактами, элексирами и множеством других предметов, предназначения которых я не знал, но которые явно носили на себе печать силы.

И это я только в окно смотрел!

Уверен, что если я решу… Я поправил себя: когда я решу прогуляться по рынку, то найду много полезных и интересных вещей.

Единственное, нужно будет обязательно взять провожатого. Хоть того же Мо Сяня. Иначе легко можно получить «налог на белую кожу».

Было в моём мире такое явление, когда туристы из Европы или России оказывались на рынках Вьетнама, Таиланда, Китая или других восточных стран, то цены моментально вырастали в два, а то и в три раза!

И потом была вероятность, что втридорога втюхают какую-нибудь бессмысленную фигню.

Так что провожатый обязательно нужен. Причём, тот, кто знает местные обычаи и тот, кому я бы доверял.

Мо Сянь был из числа таких людей.

Но это всё потом. Пока нужно было доехать до места.

Дом Ян Джао — одного из старейшин Турфана, находился в довольно-таки респектабельном районе. Высокий забор, огромные ворота, к которым вели ступени, и широкая мощёная площадь перед домом.

Наверху, около ворот стоял старейшина Ян Джао и другие почтенные старцы и слуги со служанками.

Едва карета остановилась, как Ян Джао сошёл по ступеням вниз, приветствуя нас. Понятно, что главные поклоны были обращены Аристарху Петровичу и Варваре Степановне. А также Мо Сяню и Ростиславу Петровичу. Не обошли вниманием и нашего доктора — Валентину Демьяновичу было высказано сочувствие, поинтересовались его состоянием, спросили, не нужно ли чего.

Мне тоже перепало, хоть я и пытался спрятаться за спинами товарищей — не люблю все эти взаимные восхваления… Там хочешь, не хочешь, а придётся идти, куда поведут, смотреть на то, что покажут и говорить правильные слова.

А мне хотелось оглядеться.

Я мысленно усмехнулся — беру пример с Шамана — делаю то, что мне хочется.

Кстати, Шаману, Умке и Шилани было оказано уважение ничуть не меньшее, чем людям, что однозначно подняло клан Ян в моих глазах.

Понятно, что полной свободы у нас, у студентов, не было — нам всё равно пришлось приветствовать старейшин и патриарха рода Ян. А потом идти в зал для приёмов, садиться каждый за индивидуальный столик. Причём, столики были низкими, и садиться приходилось на колени. Хорошо хоть подушечки были.

Ну а потом молодые симпатичные служанки, под чарующую музыку гуциня, понесли нам разные яства, а в центр вышли танцовщицы, дабы ублажать наш взор во время приёма пищи…