Весь остальной поединок — это была прилюдная порка. И тут я был щедр — как говорится, не сдерживался! Ну а что? Я действовал в рамках дуэльных правил. А о том, что нельзя соперника учить уму разуму, в правилах ничего не говорится.

Попытки барона как-то перехватить инициативу не увенчались успехом.

Зато у меня словно второе дыхание открылось. Словно та сила, которая была скована бароном, теперь прорвалась на свободу.

Это был самый настоящий боевой кураж. И барону Вигандту ничего не оставалось кроме как продолжать бой. Ну либо сдаться и попросить у меня прощения. Желательно на коленях. Я так ему и предложил. В тот момент, когда от очередного моего удара по бароньей заднице, его одежда лопнула, и стало видно, что он ещё долго не сможет сидеть, я негромко сказал ему:

— Попроси у меня прощенья. За то, что ты со мной сделал! За твоё подлое колдовство! На коленях. Громко! Чтобы все слышали! И тогда всё закончится.

Но настоящий ариец был слишком горд. Ну либо, если правда о его победах выплывет наружу, ему же в академии жизни не дадут! Или я ничего не понимаю в вопросах чести.

Нет, я не имею ничего против немцев. У меня в армии были друзья немцы. Да и друг, который помог мне устроиться егерем, тоже был немцем. Так что, среди них много хороших людей. А бесчестные подлецы есть в любой нации. Взять тех же Волковых…

Так что, я продолжал пороть и гонять барона по арене. А так как я не нарушал правил, то у секундантов не было повода прекратить поединок.

Наконец барон упал на четвереньки.

И когда я подошёл поближе, надеясь услышать просьбу о пощаде, он прорычал в бессильной злобе:

— Я убью тебя!

Ну что ж, раз порка не способна вправить мозги, то, как говорил мой прапорщик: «Из саксаула доски не сделаешь!»

А потому я размахнулся и отрубил ему правую руку. Не сломал, а именно отрубил. Чтобы он больше не мог держать меч. И не позорил искусство мечника своими бесчестными приёмами.

Барон заорал от боли и упал, потеряв сознание.

Было понятно, что больше продолжать поединок он не сможет. И секунданты подали знак, призывая медиков.

За всё время нашего боя с бароном Вигандтом в меня влилось столько чёрной ци, что, когда его унесли, я бессильно опустился на землю.

— С тобой всё в порядке? — спросила подбежавшая Марта.

— Что с тобой было? Почему ты не дрался? — засыпал меня вопросами Сеня.

А я лёг на спину и уставился в небо, улыбаясь, как дурак.

Сегодня смерть прошла в шаге от меня. И жив я остался только благодаря Шаману. Нужно будет взять в столовой для него побольше котлет — котяра их заслужил.

Но кто и когда заколдовал меня?

В том, что барон знал о том, что я нахожусь под действием магии, у меня не вызывало сомнений. Но сам ли он заколдовал меня? Или это сделал кто-то другой? Состоящий с ним в сговоре… Тот, у кого была возможность.

Мой взгляд упал на Сеню. Но он с такой искренностью тормошил меня расспросами, пытаясь выяснить, почему я в начале поединка вёл себя странно, что я отмахнулся от мысли, что это был мой сосед по комнате.

Особенно после того, как Сеня сказал:

— Я уже хотел остановить поединок. Чуть-чуть не успел — твой кот вмешался.

Я кивнул и подумал, что ещё чуть-чуть, и останавливать бой уже не имело бы смысла.

Прибежали друзья, окружили меня. Пришлось встать и отправиться с ними.

Куда? А без разницы! Куда-нибудь! Лишь бы меня не сильно тормошили.

Не успели мы выйти с арены, как к нам подошёл один из секундантов князя Довлатова. Он поклонился и сказал:

— Олег Викторович приглашает вас отобедать с ним.

Я не сразу сообразил, кто такой Олег Викторович. Лишь через время дошло, что это мой недавний соперник князь Довлатов.

Бывший секундант по-своему расценил моё молчание и сказал:

— Конечно же все ваши друзья могут пойти с вами.

— Хорошо, веди! — ответил я и пошёл вслед за посланником.

Остальные последовали за мной.

Надо сказать, что приглашение отобедать было очень кстати. Потому что мы из-за затянувшегося практического занятия не успели поесть. А уже скоро ужин!

Пошли мы, естественно, не в столовую, а в небольшой ресторан с витражами вместо окон. Причём, во всех окнах повторялся в той или иной степени один и тот же элемент — голова оленя с ветвистыми рогами.

Это было красиво и в то же время однозначно. Сомневаться, кому принадлежит этот ресторан, не приходилось.

На пороге я на миг задумался, заходить или нет. Но, вспомнив поединок, решительно перешагнул через порог.

Как ни крути, а князь Довлатов человек чести, и подлых поступков в отношении меня и моих друзей скорее всего не планирует. Да и вряд ли для этой цели он выбрал бы ресторан, принадлежащий роду Оленевых — одной из императорских ветвей.

Интересно, какое отношение к императорскому роду имеет князь Довлатов?

Эх, надо бы всё-таки поизучать о родах Российской империи и их взаимоотношениях.

Интересно, в академии магии будет такой предмет? Или мне придётся искать необходимые мне знания самостоятельно?

Бывший секундант провёл нас в отдельный кабинет.

Там за столом сидел князь Довлатов. Он был обложен подушками и явно уже перевязан. О ранении напоминала только бледность князя и его сдержанность в движениях.

— Спасибо, Прохор, — поблагодарил он секунданта и добавил: — Прикажи подавать на стол. — А потом, обратившись к нам, сказал: — Проходите, пожалуйста, не стойте в дверях! Вы ж не ругаться пришли?

— Не ругаться, — улыбнулся я и шагнул к столу.

— Садитесь тут, Владимир Корнев! — сказал князь и указал на место рядом с собой.

Я прошёл и сел.

Друзья прошли следом за мной и тоже расселись.

В этот момент появились официанты и начали расставлять на столе блюда с едой.

Тут были и молочный поросёнок, и запечённый осётр, и жареные свиные рульки, и ещё много чего. Про пироги и блины вообще молчу. Через пару минут стол просто ломился от еды.

Естественно, не обошлось и без запотевших графинчиков с прозрачной, как слеза жидкостью…

Князь Довлатов дождался, пока все блюда будут расставлены, а рюмки наполнены.

— Водку ключница делала? — спросил я с улыбкой, поднимая рюмку.

— Какая ключница? — удивился князь.

— Да это поговорка такая, — отмахнулся я, понимая, что сейчас с удовольствием пересмотрел бы замечательный фильм Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию». Всё-таки не хватает мне тут кинематографа…

— Поговорка так поговорка, — не стал спорить князь. — Ну что, за знакомство?

— За знакомство, — поддержал я тост.

Я прекрасно помнил своё решение больше не пить! Но сегодняшний стресс нужно было чем-нибудь снять. Так что, я решил выпить. Тем более водка оказалась чистейшей.

— Угощайтесь, не стесняйтесь, — сказал князь Довлатов и, показывая нам пример, первым наполнил свою тарелку едой.

Я тоже не стал отставать и, наложив себе в тарелку мяса, приступил к запоздалому обеду.

Когда первый голод был утолён, Довлатов сказал:

— Владимир, сдаётся мне, что тебя хотят убить.

— Угу, — согласился я.

Я уже слегка захмелел, поэтому слова лились легко.

— Не знаешь, почему? — спросил Довлатов.

— Они боятся, что если я продолжу жить, то скоро сравняю всю их империю с землёй, — честно ответил я.

— Кто они? — удивился князь Довлатов.

— Как кто? — в свою очередь удивился я недогадливости своего собеседника. — Волковы, конечно, кто ж ещё?

Глава 31

— А потом что было? — спросил я у Марты.

— А потом ты призывал всех пойти и вломить Волковым, — с некоторой злорадностью ответила Марта.

Я закрыл лицо руками.

— И когда все отказались, ты сказал, что ты их всех запомнил, — ухмыляясь, продолжила Марта.

Я слушал её и вспоминал гениальный диалог между Шуриком и милиционером из гениального фильма Леонида Гайдая «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика»: