Я в прошлой жизни слышал неоднократно от женатых друзей, что их жёны чувствуют, когда у них был контакт.

Но тут Марта мне совсем не жена, однако бешенство, блеснувшее в её глазах, нельзя было спутать ни с чем.

— И чем же ты так был занят, что заставил гостей ждать? — приподняв бровь, с усмешкой спросила она.

Я тоже приподнял бровь и в тон ей ответил:

— А что, я должен перед тобой отчитываться? — И уже другим тоном, обращаясь к Глебу и Даниле, сказал: — Нужно было срочно решить кое-какие дела по имению, вот и задержался. Извините за ожидание!

— Да ладно, не извиняйся! — махнул рукой Данила. — Мы же всё понимаем! У тебя теперь свободного времени совсем мало осталось.

А Глеб, с удивлением глянув на сестру, у которой только дым из ноздрей не валил от бешенства, добавил:

— Ты в деревню сегодня собираешься?

Я, беря вилку с ножом и отрезая кусок хорошо пропечённой говядины, ответил:

— Хочешь навестить вдовушку? — и подмигнул.

Глеб покраснел и снова бросил взгляд на сестру.

Она вспыхнула, но промолчала.

Не знаю почему, но мне доставляло удовольствие смотреть, как она злится.

Возможно, это была месть за её высокомерие. Ничего, пусть побесится, глядишь, нормальным человеком станет.

— Да ладно, не стесняйся, — ухмыльнулся я Глебу. — Мы все тут люди взрослые. Кстати, она спрашивала о тебе…

— Правда? — с надеждой в голосе спросил Глеб.

Я кивнул:

— Конечно!

Хотя, если честно, я понятия не имел с кем Глеб провёл ночь на праздник величания Рода. Но почему бы не поднять друга в глазах его сестры?

Увидев, как вспыхнули глаза и зарумянились щёки у Данилы, я решил приподнять и его:

— И про тебя твоя спрашивала…

Парни были довольны, а Марта в ещё большем бешенстве… Чего и требовалось!

Однако, Марта не дёргалась, из-за стола не вскакивала, истерик не закатывала. Она крепко держала себя в руках и с самым невозмутимым видом изящно пилила кусочек сочной говядины.

Да, на завтрак было мясо! Раньше Прасковья готовила на завтрак всякие разные блинчики и пироги, но в последнее время на столе преобладало мясо. И меня это искренне радовало! Потому что после физических нагрузок требовались белки, а не углеводы.

В общем, я потихоньку перестраивал рацион под себя.

Понятно, что ревнители ЗОЖ начнут говорить мне, что на завтрак нужно есть сложные углеводы типа каш. Вот пусть они и едят! А я люблю мясо.

В общем, мы неспешно завтракали. Мо Сянь расспрашивал Марту, как она тренируется, кто у неё тренер, сколько времени она уделяет именно бою на мечах.

А мы с Глебом и Данилой вспоминали День величания Рода. Ностальгия так и пёрла! А ещё сожаление, что парни вынуждены были уехать…

И я с удовольствием наблюдал, как Марта отвечала Мо Сяню, а сама краем уха пыталась слушать, о чём мы говорим с парнями.

И тут я почувствовал, как кто-то пересёк барьер.

Я даже почувствовал в какой стороне — по основной дороге.

К нам явно ехали гости.

Видимо, я изменился. Потому что Марта внимательно посмотрела на меня и спросила:

— Что-то случилось?

А я не знал — это нормально, когда глава рода чувствует барьер или это только у меня так.

Ну не хотелось мне раскрывать раньше времени свои способности. Да и вообще раскрывать их посторонним… Пока меня недооценивают, у меня есть преимущество.

Поэтому я улыбнулся Марте и сказал:

— Просто вспомнил анекдот, а он не приличный…

— Что за анекдот? — тут же поинтересовалась Марта.

— Это про поручика Ржевского, — попытался я отмазаться.

— Ржевский? Не знаю такого… — задумчиво произнесла Марта. — Расскажи!

— Ну не знаю… — засомневался я. — Как-то так сразу про поручика… Мы ещё недостаточно знакомы…

— Цену себе набиваешь? — усмехнулась Марта.

Для меня это стало последней каплей.

— Ну, смотрите, только не говорите потом, что я не предупреждал!

Я сделал паузу и обвёл взглядом присутствующих.

На меня смотрели четыре пары заинтересованных глаз.

Даже пять — Прасковья тоже выглядывала из кухни.

Пришлось рассказать. Ну а что ещё делать? Не говорить же, что анекдот — это первое, что пришло мне в голову, чтобы отвлечь внимание слишком наблюдательной девушки.

— Как-то поручик Ржевский присутствовал на балу у дворянской знати, — неспешно начал я. — И вот за обедом объявили конкурс на самый пикантный тост…

— И что? — поторопил меня Глеб.

— Поручик, естественно, выиграл, — ответил я.

— И какой же был тост? — с насмешкой спросила Марта.

— Он предложил выпить за дам, говорящих «Дам»! — закончил я анекдот.

На некоторое время в столовой повисло молчание. Потом Марта залилась краской, а Глеб с Данилой закатились от смеха. Даже Мо Сянь спрятал усмешку — остаться совершенно невозмутимым у него не получилось.

И тут мы услышали, что у крыльца остановилась карета.

Первым моим порывом было сходить, посмотреть. Но я заставил себя остаться на месте. Тем более, что вскоре входная дверь открылась и раздались голоса, от которых мне захотелось немедленно слинять куда подальше.

Глава 8

Первым моим порывом, когда я услышал голоса, было слинять отсюда подальше. И не просто слинять, а прихватить с собой Мо Сяня. Но сделать это не потеряв лицо я не мог. Поэтому я остался за столом, по-хозяйски откинувшись на стуле. Остался ждать, когда вновь прибывшие гости войдут в дом.

А приехали к нам с утра пораньше, судя по голосам, Фома Сергеич, Пётр Ильич и Анна Леопольдовна Разумовская.

Вчера ж только расстались, а вот они.

Мы с Мо Сянем переглянулись — поняли друг друга без слов.

До сих пор Мо Сяню удавалось избегать встреч с княгиней Разумовской. И сегодня, если бы не было Глеба, Данилы и Марты, он спокойненько ушёл бы на кухню, а там через заднюю дверь с глаз долой.

Но если сейчас он поднимется, то возникнут вопросы.

Так что он тоже остался на своём месте.

Как только гости оказались в дверях, я пригласил их присоединиться к нашему завтраку.

— Такой поздний завтрак? — сделала вид, что удивилась княгиня Разумовская.

— Так получилось, — развёл я руками, вставая и выходя навстречу гостям. — Нам простительно, у нас вчера был бал. А после бала положено отсыпаться.

Говорить о том, что мы с утра успели уже потренироваться, я не стал. А зачем? Их это не касается.

Ну а вышел навстречу, потому что, как бы я не относился к этим людям, а законы гостеприимства никто не отменял.

— А мы вот решили и вас, Владимир Дмитриевич, попроведать, и с вашим приказчикам пообщаться, с Егором Каземировичем, — вставил свои пять копеек Фома Сергеич. И пояснил: — Это по поводу нашего с вами дела.

Я кивнул, вспоминая наш договор по поводу их браконьерской охоты на моей территории, когда они убили многоуровневого демонического зверя.

Так что, там есть чем заняться моему управляющему.

Кстати, Егора Каземировича я с утра ещё не видел, но он сейчас сильно загружен нашим заводом, так что ему не до праздных разговоров.

Пожав руки Фоме Сергеичу и Петру Ильичу и поцеловав руку Анне Леопольдовне, я пригласил их за стол.

Прасковья, догадавшись что к чему уже несла чистые приборы, а Глеб с Данилой уже подставили дополнительные стулья.

И тут я увидел, что в коридоре стоит Полина.

— А ты чего стоишь, как не родная? — спросил я. — Проходи, давай!

И девушка, смущаясь, вошла в столовую.

Но как только увидела Марту, сразу выпрямилась и как-то немного агрессивно спросила:

— Ты?! Что ты тут делаешь?!

— Вы знакомы? — спросил я, не успев подумать, что вполне может быть так, что я должен знать об этом.

Марта тоже выпрямилась и, смерив Полину взглядом, промурлыкала мне:

— Встречались как-то…

Полинин же вопрос она демонстративно проигнорировала.

Глеб с удивлением посмотрел на сестру и чуть не запнулся об стул, который нёс Полине.